Воскресенье-четверг: 8:30-17.00 Пятница и предпраздничные дни: 8.30-14.00.
Яд Вашем закрыт по субботам и в дни израильских праздников
Для учащихся старших классов
Депортация евреев из Матесальки, Венгрия, 1944 год. Софья Абрашкевич
Депортация в Аушвиц, 1944 год. Софья Абрашкевич
Депортация евреев в Аушвиц; селекция в Биркенау. Михаил Энгельман
Варшава, Польша. Обнаружение части архива “Онег Шабат”
Каунас, Литва. Надпись “Евреи, отомстите!”, написанная кровью на стене.
Амстердам, Голландия. Анна Франк.
"Если ты жив - я буду жить в тебе [...] Евреи исчезли с улиц города. Бежать некуда". (Из последнего письма Пинхаса Айзнера, Венгрия, октябрь 1944-го года).
19 июля 1944-го года немцы добрались до общины евреев островов Родос и Кос, насчитывавшей 2000 человек. После ареста, длившегося несколько дней, их погрузили на суда и отправили в Афины. Во время восьмидневного плавания корабли совершили остановку на Ларосе с целью забрать оттуда единственного еврейского жителя. В Афинах всех евреев пересадили на поезд, и через четыре недели они были доставлены в Аушвиц-Биркенау. Практически все, кто выжил в дороге, были уничтожены немедленно по прибытии в лагерь.
В период Холокоста нацисты стремились уничтожить всех евреев до единого.
Кем были те мужчины, женщины и дети, которых нацисты стремились убить, и память о которых - уничтожить? На этом уроке мы познакомимся с историей нескольких евреев, погибших в Холокосте, и с тем, каким образом они завещали увековечить память о них ради будущих поколений.
1944-й год стал во Второй мировой войне поворотным. Грядущая победа стран-союзниц была очевидной. Немецкие силы терпели поражение за поражением и отступали назад, в Германию. 1944-й год также отмечен тем, что именно тогда Германия удвоила усилия по осуществлению "окончательного решения еврейского вопроса". Ведомые бескомпромиссной и радикальной антисемитской идеологией, нацисты стремилмсь добраться до последнего оставшегося еврея. Их время было на исходе.
Несмотря на то, что немцы нуждались в использовании всех своих ресурсов для ведения войны, они не отступали от задачи истребления евреев - они неслись, как вихрь, по всей Европе, захватывая и уничтожая общину за общиной, человека за человеком - в домах, в гетто, в укрытиях. Таковой была участь и венгерских евреев - последней крупной общины, оставшейся в Европе. Во время актов резни и депортаций нацисты и венгерские власти выслали в Аушвиц-Биркенау 437,000 евреев всего лишь за восемь недель (с 15-го мая по 8-е июля). В тот же год были убиты еще десятки тысяч евреев.
Но этого немцам было недостаточно: в тот год, когда их империя начала рушиться, нацисты бросили свои последние силы на уничтожение евреев Лодзи, Каунаса (Ковно) и Шяуляя; еврейских заключенных в Майданеке, Кайзервальде, Клооге, Колдичеве, Страховице и в других лагерях; целых общин на Корфу, Родосе, Косе и других греческих островах; многочисленных евреев Италии, Франции, Голландии, Берлина и других мест. Евреев, прятавшихся в убежищах, нацисты вынуждали покидать свои укрытия и убивали. Еврейских партизан атаковали и расстреливали. Тысячи заключенных из лагерей, находящихся на линии фронта, перегоняли за сотни километров в другие рабочие лагеря, в которых они трудились до полного истощения и смерти.
С 21-го по 25-е июля, всего за четыре недели до освобождения Франции, были схвачены 44 ребенка с сопровождающими из города Изье, а в общем - 300 человек из детских домов, и депортированы в Аушвиц-Биркенау. Последний поезд с 1019 евреями из Голландии был отправлен на восток 3-го сентября 1944-го года.
С течением войны евреи стали понимать, что, возможно, о них не останется никакой памяти. При помощи документирования, дневниковых записей и произведений искусства они боролись с попыткой стереть память о них. В период Холокоста в различных гетто были составлены официальные и подпольные собрания свидетельств. Вдобавок к этому тысячи евреев начали вести свои записи - старики, молодые, дети, интеллигенция, те, у кого был опыт в этой области, и те, кто никогда подобным не занимался. Желание оставить после себя свидетельство - вследствие острого ощущения, что еврейский мир стоит на пороге уничтожения, и что они являются "последними евреями", - стало уделом многих.
Подпольный архив "Онег Шаббат" был создан в Варшавском гетто под управлением доктора исторических наук и общественного деятеля Иммануэля Рингельблюма. Во время акций и восстания в гетто Рингельблюм с коллегами перенесли по частям собранный материал о жизни и событиях в гетто в металлические коробки и молочные бидоны и закопали в землю. Сбор и написание материалов проводились тайно и с огромным риском для жизни. Этот труд был проделан с целью оставить будущим поколениям память об истории варшавских евреев. После войны большинство материалов были найдены, и благодаря им мы узнали намного больше о жизни и судьбе евреев Варшавского гетто.
Это архив является самым крупным подпольным еврейским архивом. Работа велась под управлением и контролем Рингельблюма. Люди, принимавшие участие в этом деле, ощущали всю важность и беспрецедентность исторического периода, в котором они жили. Название архива, "Онег Шаббат", связано с тем, что его активисты собирались на встречи по субботам, что маскировало их главную деятельность.
(Х. Гольдман, Х. Бен-Сасон. "Годы бедствий" – фрагменты из истории религиозных евреев в период Катастрофы, том 2 (иврит). Яд Вашем, Иерусалим, 2003, стр. 113-114)
"Я не знаю, кто из нас останется в живых, кто обработает весь собранный материал. Но одно ясно всем: наш труд, наши усилия, наша жертва и жизнь в постоянном страхе - они не были напрасными".
(И. Рингельблюм. Дневник и записи военного времени, том 1 (иврит). Яд Вашем, Иерусалим, 1994, стр. 387)
Кроме общественных свидетельских архивов, которые собирали многие, есть также и личные записи, главным образом - дневники.
В годы нацистской оккупации и Холокоста дневники вели тысячи евреев. Среди них - дети и подростки, люди простые и образованные, религиозные и не соблюдающие традиции, представители различных политических взглядов и видные общественные деятели. Историческая ценность этих дневников заключается в том, что они были написаны непосредственно во время главных событий или сразу же после них. В дневниках прослеживаются ощущения автора, вплетающего в записи историю своей жизни или, как минимум, эпизоды из нее. Большинство дневников, созданных в период Холокоста, безнадежно утеряны, но некоторое количество все же уцелело, в особенности записи из двух крупнейших гетто - Варшавы и Лодзи.
Дневники того периода свидетельствуют не только об ущемлении человеческого достоинства, но и о повседневном истреблении евреев, которое привело к окончанию целой эпохи. Эти дневники были написаны в час смертельной опасности людьми, изгнанными из человеческого общества.
Записывать свои мысли и поступки авторов дневников побудил ряд факторов. У многих было жгучее желание сохранить память о происходящей трагедии для будущих поколений. Они ощущали, сознательно или нет, что их записи могут стать последним свидетельством, единственным уцелевшим обвинительным документом.
Но желание увековечить события и сохранить память не являлось единственным фактором, стоящим за написанием дневников. Во многом это было средством для снятия напряжения и выражения чувства страха, гнева, боли и унижения. Очень ярко прослеживается в дневниках попытка упорядочить свои ощущения и происходящие события, в пику новой шаткой реальности.
(Х. Гольдман, Х. Бен-Сасон. "Годы бедствий" – фрагменты из истории религиозных евреев в период Катастрофы, том 2 (иврит). Яд Вашем, Иерусалим, 2003, стр. 113-114)
Хаим Аарон Каплан, педагог и директор еврейской школы в Варшаве, писал о своем дневнике, в котором засвидетельствовал историю варшавских евреев и свои личные переживания и опыт:
"Некоторым из моих друзей и коллег известен секрет о моем дневнике. Они отчаянно советовали мне прекратить писать: для чего? для какой цели? ты сможешь его опубликовать? дойдут ли твои слова до будущих поколений? как? каким образом? [...] И несмотря ни на что - я их не слушаю. Я чувствую, что ведение дневника до последнего мгновения, когда окончатся физические и духовные силы, является исторической миссией, которой нельзя пренебрегать. И пока мои мысли еще свежи, а творческие силы, несмотря на пятидневный голод, не иссякли, мой дневник не умолкнет".
(Х. А. Каплан. Свиток страданий (иврит). Ам Овед, Яд Вашем, стр. 546-547)
Хаим Каплан погиб в 1942-ом году в Треблинке.
Будущее очень занимало детей и молодежь. Свои стремления они выражали в дневниках, письмах и песнях. Записи погибших знакомят нас с их личностями, мечтами и надеждами. Подростки писали с ясным пониманием того, что шанс выжить у них минимален, и они стремились оставить будущим поколениям хоть что-нибудь, напоминающее об их существовании. Порой все, что от них осталось, это имя.
Вдобавок к истреблению евреев, нацисты старались не оставить ничего, что напоминало бы об их преступлениях и об убитых. Они приложили огромные усилия, чтобы замести следы: сожжение тел жертв и рассеивание праха, усиленное уничтожение документов, свидетельствующих о злодеяниях, строгий запрет эсэсовцам рассказывать о своих преступлениях и прочее. В то же время нацисты занимались дегуманизацией еврейских жертв и старались стереть их личности. Документы, оставленные убитыми, помогают нам сохранять о них память.
Один из самых известных документов - дневник Анны Франк. Анна Франк родилась в Германии в 1929-м году. После прихода к власти Гитлера ее семья перебралась в Амстердам. С июля 1942-го года члены семьи Франк прятались в убежище вместе с четырьмя другими евреями. 4-го августа 1944-го года их голландские соседи донесли на них в гестапо. Семья Франк и укрывавшиеся с ними евреи были депортированы в Аушвиц-Биркенау. Мать Анны, Эдит, погибла в Аушвице. Анна и ее сестра Марго погибли в Берген-Бельзене в 1945-м году. Отец Анны, Отто, выжил и посвятил свою жизнь увековечиванию памяти Анны посредством ее дневника.
"Я надеюсь, что смогу доверить тебе все, что никому до сих пор не доверяла. Надеюсь, что ты будешь для меня огромной поддержкой. [...] До сих пор ты был для меня верным другом, и Китти, которой я постоянно пишу, тоже. Этот способ кажется мне весьма удачным, и я жду с нетерпением, когда у меня будет свободное время писать. Я так рада, что взяла тебя с собой!"
(Анна Франк. Дневник девушки. Карни Ведвир, Тель-Авив, 1992, стр. 9)
Наравне с общественными и личными свидетельствами, описывающими повседневную жизнь, у нас сохранились также последние записи о чувствах людей незадолго до их гибели.
Перед смертью - во время депортации, на станциях сбора и в поездах - запуганные, взволнованные и застигнутые врасплох евреи, - мужчины и женщины, - писали своим близким прощальные слова, выражали свои надежды, чувства и последние предсмертные желания. Эти письма являются личным свидетельством жертв о состоянии, в котором они пребывали - так, как это видели они, а не немцы. "Письмо - это живая душа, достоверный голос автора" (Оноре де Бальзак). В этих прощальных письмах "достоверный голос" слышится как крик, боль, мольба, любовь, призыв к отмщению, как множество других переживаний, испытываемых людьми на пороге смерти...
(Цви Бахрах. Мои прощальные слова – последние письма времен Катастрофы (иврит). Яд Вашем, Иерусалим, стр. 12)
В конце июля 1942-го года, во время крупной акции в Варшавском гетто, в ходе которой многие евреи были депортированы в лагерь смерти Треблинка, Нахум Гживач вел свои записи. Они сохранились и были найдены после войны. Гживач вместе с Давидом Грубером и Исраэлем Лихтенштейном участвовал в укрывании первой части подпольного архива "Онег Шаббат" в конце июля 1942-го года, когда проходила крупная акция в Варшавском гетто. Все трое погибли, но до нас дошли записи Гживача, его завещание, завещание его друга Давида Грубера и завещание их учителя Исраэля Лихтенштейна.
“Вижу: все бегут. Я быстро спускаюсь и выхожу на улицу. [...] Мои родители живут на улице П. 41. Я быстро спрашиваю: "Что там слышно?" Мне отвечают, что и та улица перекрыта. Я не знаю, что с родителями и не надеюсь быстро к ним пробраться. Что с ними? - я слышу крик. Идут. Я уже во дворе. [...] Меня охватил страх. Я уже в здании и сейчас иду к родителям узнать, как они. Я не знаю, что будет со мной, и не знаю, сумею ли рассказать вам о событиях последующих дней. Помните, что меня зовут Нахум Гживач. 30-е июля 1942-го года".
(Цви Шенер, Шломо Дерех (ред.). Страницы исследования Катастрофы и восстания (иврит). Бейт Лохамей Ха-Геттаот, стр. 270)
Последнее, особенное, свидетельство находится на стенах синагоги города Коваль. До войны здесь проживало 13,000 евреев, а после - осталось лишь 40. Во время Холокоста евреи города были собраны в синагоге. Перед смертью они вырезали на каменных стенах синагоги свои последние слова:
"Земля, не скрой нашей крови
Небеса, отомстите за нас
Жестокие убийцы ведут нас на жестокую смерть вместе со всей общиной Коваля".
(Четверг, 14-ый день месяца элуль, Блюма, Яаков, Давид и Иеуда)"От огня и крови пала Иудея, от огня и крови она и воскреснет. Господь с нами".
(19-ое сентября 1942-го года, Мирьям Ройзен)"Для тех, кто придет после нас! Помните молодых".
(И. Сруле, П. Каган, И. Гибнт)"Мне двадцать лет. О, как прекрасен мир вокруг [...] Почему меня кидают в бездну тогда, когда все мое существо жаждет жизни? Неужели настал мой последний час?"
(без подписи)"Я иду к вечной тишине".
(Соня Мельницер)"Я пишу в последний раз перед смертью. Не знаю, останется ли кто-нибудь из евреев в живых. Жаль, что я не буду этой счастливицей".
(А. Леони-Цуферфин (ред.). Коваль - книга свидетельств и памяти о нашей общине (иврит). Общество выходцев из Коваля в Израиле, Тел-Авив, стр. 487-488, 494-495)
Попытки сбора документальных свидетельств о жизни в период Холокоста начались уже во время войны и продолжаются до сих пор. Одним из современных методов увековечивания памяти погибших является специальный каталог имен, опубликованный в интернете в 2004-ом году.
Одним из первых проектов Яд Вашем был сбор документов, свидетельствующих об именах и судьбах погибших в Холокосте. С 1953-го года было собрано около 3-х миллионов имен при помощи бланков свидетельских показаний, но работы все еще много. Возможно, часть имен так и не станет известна миру, ведь целые семьи, а порой и целые общины, были уничтожены. Памяти о них не осталось, и рассказать о них некому.
Сегодня Яд Вашем отвечает за спасение их имен, их лиц и историй их жизни. Яд Вашем прикладывает все усилия, чтобы восстановить память о жизни каждого еврея, погибшего в Холокосте.
22-го ноября 2004-го года в интернете появился центральный каталог имен жертв Холокоста. Яд Вашем старается спасти каждого из жертв Холокоста от забвения, уготовленного им нацистами, ищет семьи, соседей, друзей - любую информацию, фотографии и личные истории каждого еврея, погибшего в Холокосте. Обязанность как еврейского народа, так и мира в целом, содействовать восстановлению памяти о них. Пока еще живы те, кто помнит, Яд Вашем должен помочь им заполнить листы свидетельских показаний на своих родных, близких и знакомых, погибших от рук нацистов. Мы обязаны сохранить память о шести миллионах людей, до последнего имени!
Завещание / Аксельрод
В Слободкинской йешиве литовского гетто
Сидит скорбящий и старый служитель.
Твердит он тихонько молитву
И пишет завещание потерянного поколения.
Евреи, выйдя на свободу,
расскажите и детям, и внукам
о наших страданиях и муках,
о боли и смерти [...]
Умер служитель, его завещание тлеет
В сердцах евреев - младенцев и стариков.
А рука пишет золотыми буквами
Историю гетто, его жизнь и песни.
(Сфира Рапопорт (ред.). Между вчера и завтра (иврит). Яд Вашем, Иерусалим, 2000, стр. 172)
The good news:
The Yad Vashem website had recently undergone a major upgrade!
The less good news:
The page you are looking for has apparently been moved.
We are therefore redirecting you to what we hope will be a useful landing page.
For any questions/clarifications/problems, please contact: webmaster@yadvashem.org.il
Press the X button to continue
